Интересные воспоминания о жизни цирка в начале 1930-х годов оставил предшественник К.Шульца З.Лин:
«В ту пору я был директором цирка небольшого уральского городка Надеждинска (ныне город Серов). Теплое деревянное здание вмещало 1200 человек. Рядом располагался Дворец культуры металлургов имени Лепсе; на его сцене играла труппа местного драматического театра.
Обычно перед началом зимнего сезона в цирке театр уезжал на гастроли по городам Урала. Но в тот год (сезон 1931/32 г.) актеры драмы почему-то никуда не уехали. Таким образом, цирк и театр в условиях небольшого города оказались невольными соперниками. Цирковая программа подобралась у нас на редкость хорошая. Артисты Войницкие – отец и сын – со своим великолепным номером «Переходная лестница», музыкальные эксцентрики Мамино и Морозовский, наездницы Александра и Тамара Моншилины, клоуны Демаш и Мозель, конюшня П. Руссо. Цирк был полон.
В театре же сборы катастрофически пали. Поскольку и цирк и театр принадлежали одному и тому же «хозяину» – Свердловскому управлению зрелищных предприятий или, как в те годы было повсеместно принято говорить – УЗП, то возникла мысль объединить на некоторое время оба коллектива и совместными силами подготовить постановку. На общем собрании было решено поставить пантомиму. Пантомима тогда входила в моду. Особенно успешные постановки были осуществлены в Московском, Ленинградском и Киевском цирках. Сам я находился под большим впечатлением пантомимы Маяковского «1905 год», которую видел незадолго до того в столичном цирке.
Возрождение интереса к пантомиме объяснялось тем, что тогда перед работниками искусства остро стояла задача политического воспитания масс. И манеж становился своего рода трибуной. Боевые пантомимические спектакли тех лет, как правило, несли в себе заряд революционной идейности. И, что также важно, такие постановки открывали перед цирковыми артистами большие творческие возможности.
К сожалению, сейчас при всех успехах нашего цирка традиция создания сюжетных цирковых спектаклей не нашла достойного продолжения. И это очень обидно. Сколько бы ни случалось мне в последнее время смотреть программы, они мало чем отличались друг от друга. Как ни высока исполнительская техника наших артистов, но жонглер есть жонглер, акробат — акробат. Иное дело — содержательный цирковой спектакль. Там артист, сочетая специальную выучку с актерским мастерством, создает образ, эмоционально воздействующий на зрителя. К тому же сегодняшние мастера цирка находятся в куда более выгодных условиях: во многих городах выстроены великолепно оборудованные цирковые здания. И где, как не на таких аренах, создавать массовые постановочные спектакли! Тем паче что теперь мы располагаем кадрами талантливых авторов-профессионалов и режиссеров.
Вот почему по прошествии стольких лет я и вспомнил про дорогой моему сердцу спектакль. Итак, главная трудность, с которой мы тогда встретились, — это сценарий. Найти автора в небольшом провинциальном городке было невозможно. Пришлось рассчитывать на собственные силы. Вместе с режиссером театра (фамилию его, к сожалению, за давностью не помню) мы принялись за работу. Однако долго не могли решить, о чем будет этот спектакль.
Помог случай: под крупными заголовками в газетах с возмущением сообщалось о наглой выходке американского инженера, работавшего по контракту вместе с группой других иностранных специалистов на Сталинградском тракторном заводе. Зарвавшийся расист избил своего соотечественника негра. Рабочие завода потребовали строго наказать хулигана, забывшего, в какой стране он находится. К их требованию присоединились миллионы советских людей. Этот факт и подсказал тему будущей постановки — расовая дискриминация в США. В жанровом отношении наш спектакль не был чистой пантомимой. Он включал в себя и диалоги, и горячий монолог агитатора, и даже кадры из документальных фильмов. В городе интерес к готовящейся постановке был большой; многие местные организации активно помогали нам.
И вот наступил день премьеры. Представление начиналось вступительным словом ведущих. Они взволнованно говорили о тяжелом положении негров в Америке, о судах Линча, рассказывали о борьбе негритянского населения за свои права, вспоминали страницы романа «Хижина дяди Тома». Манеж был разделен тюлевым занавесом на две части. Одна декорирована под ночной бар. Здесь, развлекая богатых бездельников, сидящих за столиками, выступали артисты. Другая половина манежа представляла собой уголок сада. Лучи прожектора, высвечивая одну или другую сценическую площадь, обозначали место действия.
...В саду встретились двое: негр Том и белый Джо, товарищи по борьбе. Белый, убедившись, что за ними не следят, передает своему другу листовки. В это время из бара выходит подгулявшая дама и, неожиданно споткнувшись, падает. Том участливо помогает женщине подняться, видимо, забыв о волчьем законе расистов: если' негр прикоснулся к белой женщине, его ждет суд Линча. Дама истерично кричит. Негра схватили – и вот уже на фонарном столбе появляется петля. Том обречен. Но в тот момент, когда должно совершиться злодеяние, мимо проносится всадник и на всем скаку выхватывает жертву из рук озверевших палачей.
В этом спектакле органично сочетались театральное действие и цирковые трюки. Пока готовили следующую картину, которая должна иллюстрировать случай на Сталинградском тракторном заводе, зрители смотрели кадры кинохроники – пятилетка в действии.
...Манеж превращен в цех: у станков стоят рабочие. Движется лента трансмиссии, уходя за кулисы. (Благодаря такому остроумному решению сцены художником создавалось впечатление, что завод продолжается где-то в глубине, за форгангом.) Инженер-американец ругает негра и, разъяренный, пускает в ход кулаки.
- У нас это не полагается! – твердо заявляют подошедшие рабочие. (Их играли талантливые Демаш и Мозель.) Они скручивают руки распоясавшемуся расисту и уводят его за кулисы.
Эта сцена стихийно перерастала в митинг. Артисты своим горячим, страстным словом зажигали зрителей, которые становились непосредственными участниками происходящего.
- Как поступить с оголтелым расистом? – спрашивает председатель митинга.
- Выслать его из СССР! – предлагал Демаш, - Кто за это предложение, товарищи, прошу поднять руки.
И тысяча двести вскинутых рук были ответом. Спектакль заканчивался красочным апофеозом; на экране шли кадры первомайской демонстрации, а на манеже разворачивался парад артистов в живописных национальных костюмах разных народов – белые с неграми об руку. Над их головами плакаты. И как заключительный аккорд – фейерверк. Завертелись огненные колеса, разметывая снопы искр; из-под купола спустились красные полотнища лоз унгов; на зрителей сыпался дождь конфетти...
Думается, что этот опыт создания злободневной сюжетной постановки в годы первой пятилетки представляет некоторый интерес для общей картины истории советского цирка»(10).
Вообще нужно отметить, что с середины 1930-х годов цирк делает установку не на громоздкие аттракционы, а на спортивные и развлекательные номера, которым теперь отдаётся большее предпочтение. Юмор на арене нашего цирка представляли ковёрные комики Франц и Фриц, эксцентрики Пат и Паташон, клоуны Чуд и Бар, сатирики Пётр Угрюмов и Рим-Рэм (музыкальная сатира), юмористка Орлик. Не обходил наш цирк своим вниманием и любителей музыки. Музыкальные номера постоянно включались в программу. Из артистов этого жанра можно упомянуть знаменитую исполнительницу русских народных песен Нину Семёновну Никольскую, оперного певца-баритона А.И.Галенко, артиста Ленинградского мюзик-холла П.М.Поля. Большое мастерство и культура исполнения отличали номер Марии Брунос в жанре балетной трансформации (танцы разных народов с быстрым переодеванием). В июне 1936 года большим событием в культурной жизни нашего города были гастроли Свердловского театра оперы и балета. Один из спектаклей – оперу Леонковалло «Паяцы» артисты поставили на арене цирка (режиссёр Б.Кушнир). Для участия был приглашён настоящий странствующий цирк-шапито из Италии.
Газета «Пролетарий» сообщала в 1936 году: «Кроме 2-3 номеров программа в цирке переменилась вся. Установка по-прежнему на создание циркового мюзик-холльного жанра. Особенно выделяется иллюзионист Пассе. Собственно говоря, он не иллюзионист-фокусник, так как работает он без той громоздкой аппаратуры, которой привыкли загружать арену артисты этого жанра. Но его фокусы отличаются редкой чистотой, отделкой каждой детали. Эквилибристы братья Аристарховы, приехавшие на Урал из Средней Азии, интересны и по отдельным рекордным моментам своих номеров (надо отметить классические стойки на руках) и по стилю работы: быстрый, чёткий и без малейшего подчёркивания. Это настоящие артисты, а не «люди трюков». Младший из братьев Аристарховых, выступающий ковёрным комиком в типаже Чарли Чаплина, занимает всю массу зрителей своей исключительной весёлостью и является отличным прыгуном-каскадёром. Стильно выдержан воздушный полёт группы Юсемс. Их сложные пируэты и сальто идут без срывов. В полёте хороши и вольтижёры и геркулесовски сложенный «лавитор». С 19 января начались матчи французской борьбы с участием новых борцов»(11).
Спустя месяц зрителя ждали очередные новшества: «Программа цирка изменена почти целиком. Чисто проделывают свои геркулесовские «три крафт» акробаты братья Ринг. Много мастерства в художественной акробатической эксцентриаде Марии Брунос и Робертса – здесь продумана и отделана каждая деталь, отделана мягко, без шаржа. Каскады через «китайский стол» идут очень весело. Американский батут «3 Дельт» (прыжки при помощи резинового трамплина) подаётся артистами с преувеличенной серьёзностью, но сами прыжки хороши и разнообразны, так что их номер смотрится со спортивным интересом. Мария Брунос, выступающая отдельным номером в балетной трансформации (танцы разных народов с быстрым переодеванием), принадлежит к разряду номеров, желательных для цирковой сцены не только по мастерству танца, но и по культуре исполнения. По прежнему вносит 100%-ую зарядку веселья «Чарли Чаплин», хорошо работают молодые жонглёрши Лямур и Антонида Бар. Начав с 5 марта образцовую декаду, коллектив отметил её созданием нового группового номера, в составе которого выступили Мария Брунос, 2 Ринг, Робертс и Чаплин. Получилась интересная эксцентриада – с колоннами, каскадами и «шари-вари» (групповые прыжки через партнёров)»(12).
Говоря о Надеждинском цирке, нужно остановиться ещё на одной странице его истории. Вторая половина 1930-х годов вошла в историю нашей страны, как время массовых политических репрессий. Не обошли стороной эти события и наш цирк. В начале 1938 года два артиста цирка оказались под следствием по обвинению в работе на немецкую разведку.
18 февраля городским отделом НКВД был арестован Николай Николаевич Морис. Родился он 6 декабря 1885 года в Берлине, по национальности – немец. Постоянно проживал в Москве по адресу: Оружейный переулок, дом 41, квартира 30. В Надеждинске жил в доме №27 по 3-й линии Нового посёлка. В 1918-1922 годах служил в Красной армии. Жена Мария Дмитриевна Иванова работала в Надеждинском цирке контролёром. На допросе в горотделе НКВД Морис рассказал от том, что был завербован агентом германской разведки Бруно Голандом в 1933 году, когда работал артистом Центрального колхозного цирка в Москве. По заданию Голанда он под видом циркового артиста посетил целый ряд крупных промышленных центров СССР – Ленинград, Саратов, Пенза и другие. Там он собирал сведения о работе различных предприятий военной промышленности, расположении воинских частей, политических настроениях рабочих и коммунистов. В 1934 году несколько месяцев проживал в Пензе, где собирал данные о продукции, выпускаемой оборонными предприятиями. Эти материалы он лично передал Голанду при встрече в Москве. В 1935 году, работая в колхозном цирке города Ярославля, при помощи артиста цирка Сергея Федоторского достал подробные сведения о продукции, выпускаемой химическим заводом. В 1937 году выехал на гастроли в Саратовскую область, где удалось собрать данные о расположении частей саратовского гарнизона и авиационных соединений. Эти сведения были переданы в Москве агенту германской разведки Матвею Дмитриевичу Чепурнову.
Незадолго до ареста по совету Чепурнова Морис приехал в Надеждинск, где находился резидент германской разведки Яков Дмитриевич Чепурнов (брат Матвея): «Чепурнов посоветовал мне выехать в Надеждинск для работы в цирке и для получения заданий по шпионской работе. Он мне сообщил, что Надеждинск является одним из благоприятных районов. Здесь много иностранцев, перебежчиков и большая ссылка. При этом, это всё-таки промышленный район, где можно было бы вести работу и хорошо жить, будучи не замеченным. В Надеждинске я не смог провести никакой контрреволюционной работы за своё короткое пребыание. Был занят по оборудованию цирка. В начале декабря 1937 года встретился с Чепурновым, который мне сказал о том, чтобы я был осторожен, а то НКВД может нас скоро нащупать и мы будем провалены. Так же он мне сообщил, что в Надеждинске очень большую шпионскую, диверсионную, повстанческую работу ведёт германский разведчик Гайст, но подробно о нём он мне ничего не говорил»(13).
Дело было передано в управление НКВД по Свердловской области. На допросе в Свердловске 8 ноября Морис отказался от данных ранее показаний. Он заявил, что протокол допроса 27 февраля 1938 года был подписан им под давлением оперуполномоченного Надеждинского горотдела НКВД Гаврилова, который вёл его дело: «Членом контрреволюционной шпионской организации я никогда не был и шпионской деятельностью не занимался. Указанные в протоколе лица, как-то: Голанд Бруно, Чепурных мне не известны. Чепурных я узнал только в камере тюрьмы, а Голанда Бруно никогда не видел и не знал. Федоровского Сергея я знал, как артиста в течение 20 лет, но к контрреволюционной деятельности он причастен не был. Протокол от 27 февраля 1938 года был мною подписан исключительно по убеждению следователя»(14).
По итогам дальнейшего расследования дело в отношении Николая Николаевича Мориса 25 декабря 1938 года было прекращено, он был признан невиновным в предъявляемых ему обвинениях и освобождён из-под стражи.
31 марта 1938 года горотделом НКВД был арестован ещё один артист Надеждинского цирка – Артур Фридрихович Кирш-Туманов. Он родился в Симферополе 27 декабря 1909 года. Отец был немец, мать – армянка (оба умерли в годы Гражданской войны). В 1926 году закончил студию Крымского государственного драматического театра. Там же начал свою артистическую карьеру, позднее работал в разных театрах. На допросе 4 апреля Кирш-Туманов рассказал, что в 1935 году познакомился в Москве с агентом немецкой разведки Александром Морисовичем Данкманом (в данное время арестованным), одним из ответственных работников Центрального управления госцирками. Часто бывал у него на квартире, где они разговаривали на политические темы, высказывали недовольство существующим в СССР строем. В начале 1936 года дал согласие на работу в пользу германской разведки. В конце 1936 года Данкман устроил его работать в Центральное управление госцирками. Кирш-Туманов, разъезжая по разным городам Советского Союза, должен был заниматься сбором шпионских сведений о военной промышленности, расположении воинских частей, строящихся военных объектах, где это возможно – совершать диверсии и вовлекать лиц, враждебно настроенных к Советской власти, в контрреволюционную и шпионско-диверсионную работу.
О своей работе он сообщил следующее: «В 1936 году в летний период, будучи в Севастополе, мною было добыто ряд шпионских сведений через увеличительный аппарат (подзорную трубку). Я проводил наблюдение за боевыми кораблями Черноморского флота, производил их описание. Кроме того, через отдельных лиц я выявил расположение воинских частей, произвёл ряд фотоснимков Севастопольского порта. Всё это добытое при приезде в Москву было передано Данкману. В конце 1936 года выбыл в город Краматорск. Будучи на заводе тяжёлого машиностроения в разных цехах, я осматривал их, знакомясь с оборудованием, выпускаемой продукцией. брал всё это на заметку, впоследствии делал записи и передавал Данкману. В 1937 году, будучи в Киеве примерно в июле и августе, через посредство разговоров с отдельными личностями мне удалось получить данные о расположении воинских частей в городе Киеве и его окрестностях, что мною так же было передано Данкману. Зная, что в городе Надеждинске имеется большой металлургический завод, и, кроме того, военный завод, я должен был получить данные об этих заводах. С получением этих данных я должен был выбыть на Дальний Восток с разведывательной целью. За время пребывания в городе Надеждинске каких-либо особых данных мне добыть не удалось, так как я проникнуть на завод №76 не мог. В разговорах с отдельными личностями, интересуясь Надеждинским районом, я выяснил только колоссальное количество трудссылки. Кроме того, узнал о наличии исправительно-трудовых лагерей, находящихся в Ивделе. Кроме этого мною ничего сделано не было. Я потерял связь с Данкманом, о котором узнал, что он арестован»(15).
Дело Кирш-Туманова было передано в Управление НКВД по Свердловской области. Здесь на допросе 1 ноября он отказался от своих прежних показаний, заявив, что протокол допроса 4 апреля подписал под давлением оперуполномоченного Надеждинского горотдела НКВД Ожигихина. 22 декабря дело по обвинению Артура Фридриховича Кирш-Туманова было прекращено и его освободили из-под стражи.
Теперь снова вернёмся к рассказу о работе Надеждинского цирка. 1938 год стал последним в его истории, несмотря на успешную работу. К этому времени деревянное здание цирка дореволюционной постройки находилось в удручающем состоянии. Начальник городской пожарной охраны отмечал, что здание пожароопасное, в артистических уборных нет запасного выхода, коридор тупиковый, электропроводка старая, отсутствует водоснабжение, цирк расположен далеко от пожарной команды, телефонная связь очень плохая. С весны 1937 года в помещении цирка осуществлялось круглосуточное дежурство пожарных. Городские власти не смогли найти достаточных средств на ремонт цирка и в 1938 году он был закрыт, а здание в скором времени разобрали.
Сообщения о непригодности здания выглядят несколько странно. Ведь вне так давно, в 1934 году городская газета сообщала о больших ремонтных работах в цирке: «Ремонт цирка начался с 5 июля. Сейчас идут капитальные работы, как по оборудованию самого цирка, так и земляные работы. К годовщине Октябрьской революции ремонт будет полностью закончен. Цирк будет передан Управлению зрелищных предприятий»(16). Сезон в обновлённом помещении открылся 27 октября грандиозной программой в трёх отделениях. Коллектив цирка работал в структуре Свердловского областного управления государственными цирками(17). Однако в 1938 году было принято решение о закрытии цирка в Надеждинске.
Покинули Надеждинск и перебрались в Свердловск главные «звёзды» Надеждинского цирка. Иван Владимирович Лебедев провёл в столице Урала последние годы жизни. В декабре 1945 года, как старейший спортсмен, Дядя Ваня был командирован в Ленинград для участия в празднике русского тяжелоатлетического спорта. В президиум торжественного собрания были избраны старейшие русские борцы: Иван Заикин, Клементий Буль и Иван Лебедев. Выступление последнего, по свидетельству участников вечера, было самым ярким. После войны он тренировал спортсменов в спортобществе «Локомотив». Умер Дядя Ваня в Свердловске 3 августа 1950 года.
Кристап Кристапович Вейланд-Шульц в 1938-1940 годах возглавлял цирк на Уралмаше, в 1940-1945 – цирк при Свердловской филармонии. Затем много лет занимался организацией спортивной работы на Урале. В самый разгар Великой Отечественной войны передал завоёванные им награды в Государственный комитет обороны на строительство танка «За Родину», за что получил благодарность и телеграмму от Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина. В послевоенные годы занимался тренерской работой в добровольном спортивном обществе «Локомотив» Свердловской железной дороги. Скончался бывший директор Надеждинского цирка 7 июля 1987 года в возрасте 102 лет.
Примечания:
1 АОАСГО. Ф.Р-253. Оп.1. Д.41. Л.45
2 Невский. Открытие сезона // газета «Пролетарий» от 27 ноября 1935 года
3 Газета «Пролетарий» от 8 августа 1934 года
4 СИМ. Воспоминания В.П.Титова (рукопись)
5 Газета «Пролетарий» от 26 декабря 1935 года
6 Г.К. Человек-оркестр // газета «Пролетарий» от 11 декабря 1935 года
7 Газета «Пролетарий» от 9 февраля 1934 года
8 Невский. Новые номера в цирке // газета «Пролетарий» от 21 декабря 1935 года
9 Невский. О спортивных номерах // газета «Пролетарий» от6 декабря 1935 года
10 Журнал «Советский цирк», июнь 1967 года
11 Невский. Новая программ // газета «Пролетарий» от 6 февраля 1936 года
12 Невский. Новые спортивные номера // газета «Пролетарий» от 9 марта 1936 года
13 ГААОСО. Ф.Р-1. Оп.2. Д.2363. Л.9
14 Там же. Л.18
15 ГААОСО. Ф.Р-1. Оп.2. Д.6071. Л.8-9
16 Газета «Пролетарий» от 29 июля 1934 года
17 Газета «Пролетарий» от 27 октября 1934 года
Борисов Алексей Геннадьевич,
научный сотрудник исторического отдела
Верхотурского государственного
историко-архитектурного музея-заповедника