Город Карпинск и административно подчинявшийся ему рабочий посёлок Лесная Волчанка (с 1956 года – город Волчанск), как и весь регион, находились во время войны в глубоком тылу. Здесь наряду с местным и приезжим населением, в большом количестве на особом положении жили заключённые, спецпереселенцы, раскулаченные. Они испытывали все тяготы неволи и трудности военного времени. Сюда во время войны с оккупированных врагом территорий страны были переброшены машиностроительные предприятия. Здесь шла разработка и добыча необходимого для победы бурого угля, шла заготовка древесины. И хотя город находился далеко от линии фронта, его жители смогли своими глазами увидеть противника, с которым советский народ ввёл ожесточённую борьбу. Произошло это после окончания войны и, было связано с созданием на территории города лагеря для иностранных военнопленных.
Один из районов города Карпинска местные жители называют «Берлин». Известно, что в годы войны здесь располагалась зона Богословлага, где в заключении находились советские граждане немецкой национальности. После войны на территории современной школы № 2 располагался лагерь для военнопленных. Как он возник и как складывались взаимоотношения между населением города и военнопленными лагеря, между своими и чужими.
Сведения о лагере
Создание лагерей для военнопленных на Урале было продиктовано необходимостью использовать природные ресурсы этого края для восстановления всей послевоенной экономики страны. Богословское буроугольное месторождение на территории Карпинского района было крупнейшим на Урале, и для его успешного освоения возникла необходимость в дополнительной рабочей силе, следствием чего стала организация лагеря для военнопленных под номером 504.
Поиск сведений о лагере для военнопленных в подшивке местной газеты «Карпинский рабочий» за 1946-1948 год не принёс результата. Из газетных статей того времени невозможно понять, существовали ли на территории города какие-либо лагеря или нет. Вероятно, публикация таких сведений являлась табу для редакции газеты.
Изучая научные публикации историка Н. В. Суржиковой, было установлено, что впервые военнопленные появились на территории нашего города (тогда ещё на территории Богословского горного округа - БГО) после Первой мировой войны весной 1915 года. Местного населения в самом северном округе тогда ещё Пермской губернии практически не было, поэтому ощущалась острая нехватка рабочей силы. Эту проблему снимало использование военнопленных на предприятиях округа.
Анализ количества занятых на производствах округа пленных показывает, что, начиная с августа 1915 года, на предприятиях трудилось 3,2 тыс. пленных (более 38 % всех трудящихся), а в октябре 1917 года их количество составляло уже 16 498 человек и превышало количество местных рабочих в 2 раза [8, с. 111].
Военнопленные трудились на следующих предприятиях округа: Богословская каменноугольная копь, Богословский медеплавильный завод, Богословская каменоломня, Васильевский медный рудник, Никитинский медный рудник, Самский железный рудник, химический завод, центральный магазин БГО.
По данным государственного архива административных органов Свердловской области (ГААОСО), в начале 1943 года в составе Управления НКВД по Свердловской области был организован Отдел по делам военнопленных и интернированных (ОПВИ) Управления НКВД-МВД по Свердловской области. В его структуру входили: учётное и планово-производственное отделения, квартирно-эксплуатационная, продовольственная, обозно-вещевая и медико-санитарная службы, а также сельскохозяйственное отделение. В конце 1945 года на территории Свердловской области насчитывалось 13 лагерей для военнопленных [13].
Управление лагеря № 197 для военнопленных Народного комиссариата внутренних дел СССР входило в состав Богословлага и непосредственно подчинялось отделу по делам военнопленных и интернированных Управления НКВД по Свердловской области. Первая доставка в лагерь произошла 23 июля 1944 года. Лагерь размещался в трёх лагерных отделениях, в 4-х км от Краснотурьинска, в 7 км от Карпинска и близ Волчанска. В июле 1945 года лагерных отделений было пять. Списочный состав контингента насчитывал 4075 человек. В 1947 году лагерь был расформирован.
Лагерь для военнопленных № 318 был организован приказом Народного комиссариата внутренних дел СССР от 2 июля 1945 года № 691. Управление лагеря подчинялось отделу по делам военнопленных и интернированных Управления НКВД по Свердловской области. В 1945 году в составе лагеря насчитывалось пять отделений, расположенных на территории Ново-Лялинского и Верхотурского районов. Управление лагеря дислоцировалось в г. Новая Ляля. Основную часть его контингента составляли венгры [4, с. 187]. Военнопленные были закреплены за трестом «Свердллес» Министерства лесной промышленности, Новолялинским целлюлозно-бумажным комбинатом, строительством Верхотурской ГЭС Министерства электростанций [11]. Летом 1947 года лагерь № 318 был ликвидирован, военнопленные, и имущество были переданы лагерю № 504 [13].
Лагерь для военнопленных № 504 был организован на основании предписания Народного комиссариата внутренних дел в июне 1947 года. Управление лагеря находилось в городе Карпинске [13].
Научный сотрудник Центральной научной библиотеки УрО РАН Михаил Бессонов предоставил план расположения зоны лагерного отделения № 3 лагеря НКВД № 504, составленный в 1945 году. Согласно ему, зона третьего лагерного отделения располагалась по обе стороны улицы Почтамтской в западную сторону от улицы Папанина (ныне ул. Мира). На карте хорошо видны намечаемые к возведению постройки: здание управления лагеря (1), здание амбулатории и аптеки (2), здание гаража на 10 автомашин (3), склады 3-го лагерного отделения (4), магазин (5), конюшня на 10 лошадей (6), свинарня на 10–15 голов (7).
Военнопленные были закреплены за трестами «Волчанскуголь», «Богословуглестрой» и «Богословжилстрой» Министерства угольной промышленности (МУП), трестом «Базстрой» МВД и трестом «Главуралмедь» Министерства металлургической промышленности (ММП) [11].
Лагерь № 504 насчитывал 4 отделения [3, с. 724]: 3-е отделение располагалось в городе Карпинске, 4-е отделение – в Волчанке, первое и второе, вероятно, в посёлках Туринка и Веселовка, однако документального подтверждения этой версии, кроме воспоминаний старейших жителей города, не найдено.
4-е отделение лагеря № 504 было образовано в конце мая 1945 года в посёлке Лесная Волчанка. Оно занимало бывший лагерь для заключённых, которых перевели на новое место. В отделении содержались военнопленные солдаты и младший командный состав, среди которых были немцы, австрийцы, венгры, чехи, югославы, поляки.
В лагере было около 10 жилых одноэтажных бараков вместимостью 102 человека каждый, оборудованных двухъярусными нарами вагонного типа. Также в зоне лагеря имелись лазарет-амбулатория на 39 коек, кухня-столовая на 1600 обедов и 250 посадочных мест, баня с дезокамерой, прачечной и парикмахерской на 50 человек, овощехранилище, хозяйственные склады. Отопление было печное, освещение электрическое, имелись водопровод и колодец. Имелись две швейные мастерские. Первая занималась ремонтом одежды самих военнопленных, вторая выполняла заказы на пошив. Имелись сапожная и столярная мастерские и химическая лаборатория, занимавшаяся изготовлением красок и клея. Порядок в лагере обеспечивали сами военнопленные. Староста выбирался из числа военнопленных.
Питание было трёхразовым. В лагере имелся буфет. Работая вдали от лагеря, пленные получали сухой паёк. Они имели возможность заходить в дома к местным жителям, которые относились к ним хорошо. По выходным в лагере проходили выступления самодеятельности, собрания, беседы, соревнования по боксу и футболу, играл струнно-духовой оркестр.
Военнопленные работали на объектах треста «Волчанскуголь» (1112 человек по состоянию на сентябрь 1949 г), а также на строительстве жилых домов. Хороших работников иногда премировали деньгами и хлопчатобумажными костюмами [1, с. 3].
В фонде Волчанского музея имеется справка, выданная гражданину Иосифу Филипповичу Шмидту в том, что он работал в лагере МВД № 504 в должности переводчика с 30 мая 1945 года по 19 октября 1949 года и уволен по сокращению штатов. Справка подписана начальником управления лагеря старшим лейтенантом Чермных.
В книге Стефана Карнера «Архипелаг ГУПВИ: Плен и интернирование в Советском Союзе: 1941–1956» на странице 192 имеется фотография, подпись к которой содержит представляющие интерес сведения. Так из текста следует, что в лагере № 504 проводились соревнования на звание лучшего по профессии, критерием победителя служил показатель выполнения поставленного плана. Там же приведено количество военнопленных в лагере по состоянию на апрель 1946 года (4700 человек), а также их трудовое использование (предприятия угледобывающей промышленности и строительство жилья). Указан также национальный состав военнопленных (70 % немцев, 8 % австрийцев) [2].
В соответствии с приказом МВД СССР от 30 июля 1949 г. № 00731 на базе режимного лагерного отделения № 2 лагеря № 504 организован особо режимный лагерь № 477 [13].
Пленные боялись попасть в режимный лагерь, так как в нём были более тяжелые условия труда и худшее содержание. В основном туда отправляли пленных, состоявших ранее в отрядах СС, полевых и местных комендатурах, полицейских отрядах или спецотрядах, а также участвовавших в охране русских военнопленных или в партизанской войне. К этим группам приравнивались определенные войсковые части, в районе действия которых совершались преступления [6].
29 сентября 1945 года было введено в действие Положение о трудовом использовании военнопленных. Согласно ему распределение рабочей силы по конкретным хозяйственным объектам осуществлялось по решениям Государственного комитета обороны (впоследствии Советом Министров) и НКВД. При этом стройки и предприятия, на которые направлялись военнопленные, выступали в качестве хозяйственных органов-работодателей или хозорганов, а НКВД в лице лагерей военнопленных — поставщика рабочей силы. От лагеря требовалось поддержание стабильного числа («явочной численности») работающих на объекте, сохранение их работоспособности. Поэтому одной из главнейших забот НКВД было физическое состояние военнопленных: их жилищные условия, снабжение, питание, медицинская помощь, использование по специальности, охрана труда, длительность рабочего времени [6].
Воспоминания местных жителей
Самым интересным этапом исследования является сбор воспоминаний местных жителей о послевоенном периоде. Так, Галина Петровна Букина, 1946 года рождения, внучка раскулаченных, вспоминает, что её семья военнопленных не боялась, так как они жили за ограждением. Дети приносили им хлеб, а военнопленные взамен давали игрушки, сделанные своими руками. Галина Петровна помнит, что пленные много строили, к примеру, они устанавливали столбы линий электропередач по улице Северной [12].
Второй свидетель, Александр Егорович Альдергот, вспоминает, как его и ещё 27 детей привезли в 1946 году из восточного Казахстана к родителям в Карпинск. Его мама находилась в зоне Богословлага в Карпинске с 1942 года. Часть города, где по соседству располагались лагеря для военнопленных и трудармейцев, до сих пор носит название «Берлин». Территория лагеря для военнопленных располагалась в границах современных улиц 8-е Марта, Почтамтская, Суворова. Александр помнит, что со стороны немцев-трудармейцев к военнопленным не было негативного отношения. Он даже покупал по просьбе военнопленных за их деньги хлеб, и охранники его за это сильно ругали. Очевидец вспоминает, что не раз наблюдал, как пленные под конвоем шли утром на работу, а вечером назад – с углем в руках, чтобы отапливать свои бараки. Александр также помнит, что в лагере на Туринке содержались бывшие эсэсовцы, мадьяры (венгры). Там же находилось и кладбище военнопленных, территория которого после войны по согласованию с германской стороной была использована как место для отвала пустой породы [12, 19].
В 1942 году в зону Богословлага в Карпинск попал 17-летний Лев Павлович Вейберт, позже ставший известным уральским художником-графиком. Он жил с родителями рядом с лагерем для военнопленных, в котором он работал художником. Он помнит, что начальника лагеря звали Александр Михайлович Черемных [5].
В марте 1948 года из посёлка Ис Свердловской области в Карпинск приехала 18-летняя Валентина Дмитриевна Галичина, урождённая Кононова. Она прошла обучение на моториста в ремесленном училище и затем работала на разрез № 1 треста «Вахрушевуголь». Во время работы на отвалах зимой она встретила одного из военнопленных. Ему было на вид около 50-ти лет, и он плохо говорил по-русски. Он просил девушку купить у него белые вязаные перчатки, так как ему нужны были деньги. Валентине они очень понравились, но она была напугана и не купила их. Общежитие, где жили девушки, находилось на той же улице, где и казарма для военных, охранявших военнопленных. Военные ухаживали за девушками, приглашали на танцы в клуб «Строитель», где играла живая музыка. Предположительно, музыкантами оркестра также были военнопленные. Когда через два года девушка вышла замуж, они с мужем купили на рынке узорчатую металлическую кровать, сделанную руками военнопленных [20].
Эрна Михайловна Белоус вспоминает, что по рассказам её отца, военнопленные строили дорогу из Карпинска в Волчанск. Он также говорил, что на границе нынешнего Комсомольского парка существовало кладбище, где в одной братской могиле хоронили не только военнопленных, но и гражданское население [21].
Галина Константиновна Шляева вспоминает, как в детстве вместе с мамой она приходила к отделению лагеря в посёлке Веселовка, и мама продавала военнопленным молоко. Взамен пленные давали игрушки для детей [22].
Екатерина Васильевна Могилкина вспоминает, что раньше на месте лагеря для военнопленных до Великой отечественной войны была зона (тюрьма). Лишь однажды она видела, как военнопленных препровождали на работу по улице Почтамтской. По её словам, выглядели они как «обычные люди». Работали в погрузочно-транспортном управлении, на разрезе, строили здание исполкома по ул. Луначарского. Умерших хоронили на двух кладбищах (мужском и женском) на Туринке. Сейчас на их месте находятся отвалы пустой породы. В 1948 году к матери Е. В. Могилкиной, жившей по улице Угольщиков и не работавшей на тот момент, заходил военнопленный, который шёл за молоком для бригадира в колхоз «Великое Зарево». Он подарил ей металлическую гребёнку, сделанную своими руками, которая теперь является реликвией семьи [23].
Борис Алексеевич Матвеев рассказал, что приезжал на каникулы летом к родителям, которые жили в проезде Павлова, рядом с зоной. В отличие от зоны Богословлага, которая была окружена проволокой и по периметру которой стояли вышки охраны, зона лагеря для военнопленных была обнесена сплошным деревянным забором. Утром он слышал звуки горна - побудку. Однажды он увидел колонну военнопленных, которых конвоировали на строительные объекты. Один из пленных играл на губной гармошке. Они были одеты в свою военную форму, а на голове у них были пилотки. Военнопленные строили бетонированный обводный канал реки Турьи. Кроме военнопленных, под конвоем водили и «цивильных» немцев, в основном женщин, интернированных с оккупированной территории. Они были модно одеты, пользовались духами, чем вызывали интерес у окружающих. Их освободили позже военнопленных, приблизительно, в 1950 году. Здание комендатуры лагеря № 504 располагалось по улице Луначарского напротив здания горкома (сейчас на этом месте стоянка для автомобилей напротив отдела полиции). У каждой зоны была своя комендатура. Умерших в зонах хоронили в братских могилах в начале Комсомольского парка, дальше которого располагалось городское кладбище [24].
Хранитель музейных предметов Волчанского музея Ирина Николаевна Губашова предоставила в наше распоряжение воспоминания жителей Волчанска, а также продемонстрировала артефакты того времени – пряжку от ремня военнослужащего вермахта и медальон горного стрелка вермахта, найденные местными жителями на территории бывшего лагеря, и книги, имеющие отношение к продовольственному снабжению лагеря НКВД № 504. Мы побывали на месте, где в своё время находилась зона лагеря. В настоящее время территория в границах улиц Горняков, Почтовой и Комсомольской застроена частными постройками [25].
Фрида Генриховна Новакова (урождённая Шильдт) прибыла на Волчанку из Омской области в 1947 году. Она вспоминает, что пленных водили на работу под охраной, колоннами по 4 человека. Работали они в разрезе мотористами, выборщиками породы. На территории лагеря были даже скульптуры из гипса (мальчики в спортивной форме, корова). У Фриды Генриховны хранилась фотография одного из военнопленных по имени Пауль [26].
Александр Келлер приехал на Волчанку с матерью в 1946 году к своему отцу Якову. Он помнит, как военнопленные запускали воздушного змея, а они мальчики пытались его сбить. Охрана у лагеря была не строгая [26].
Нина Ивановна Шипулина жила на Волчанке с 1948 года. Она помнит, что лагерь для военнопленных был беленьким, чистым, красивым, на его территории было много зелени и цветов. Там был очень хороший оркестр, который выступал не только на территории лагеря, но и в посёлке. Обращались с пленными лояльно, их не истязали. Нина Ивановна считает, что пленные жили лучше, чем местные [26].
Анатолий Иванович Рукавишников жил в 1940-е годы по Волчанскому переулку. Мальчишкой он вместе с другом А. Келлером бегал к лагерю. Они знали, когда и что привозят на вагонах пленным. Пленные, увидев под вагонами мальчишек, старались тряхнуть носилками таким образом, чтобы с них что-нибудь упало и дети могли это затем подобрать. Также он помнит, что когда пленных вели колонной, было слышно из-за ограды, так как на ногах у них были деревянные башмаки, прикрепленные к ноге транспортёрной лентой [26].
Дмитрий Ильич Кожин после окончания горного училища в 1947 году прибыл на Волчанку. Работал в конструкторском бюро треста «Волчанскуголь». К нему были прикреплены 5–6 военнопленных немцев для выполнения эскизов деталей механизмов. Один из них был учителем, другой – бывший главный механик парохода, третий – слесарь с квалификацией, другой – художник. У немца-художника лично покупал 2–3 картины за 25 рублей. Картины не сохранились [26].
Мария Прокофьевна Юрченкова с 1947 года работала мотористкой на разрезе. Она вспоминает, что среди военнопленных были румыны и венгры. Они были горнорабочими, чистили транспортерную ленту. Бригадир, руководивший работой бригады, тоже был из числа военнопленных [26].
Иосиф Филиппович Шмидт, советский немец-трудармеец, больше 4-х лет работал в отделении лагеря переводчиком. По его словам, военнопленные сами обеспечивали порядок в лагере. Лишь один раз был случай воровства, тогда виновного на весь день поставили на лагерном плацу с табличкой на груди: «Позор вору». Также Шмидт припомнил один случай самоубийства, один смертельный несчастный случай в забое разреза, один случай отравления грибами и один неудавшийся случай побега [26].
Аркадий Иванович Широких прибыл на Волчанку в 1946 году. Он вспоминает, что военнопленные работали на машинах, возили горелую породу на строительство дороги. Однажды колонна машин ехала без охраны по лежнёвке. А им навстречу ехали советские граждане, оба пьяные. Остановили они колонну машин с породой, кричат «Съезжай с дороги!» А куда с лежнёвки свернёшь? Тогда один из пассажиров накинулся с ножом на пленных, ранил нескольких. Затем в Краснотурьинске состоялся суд, и виновника наказали на 12 лет лишения свободы [26].
Читайте продолжение во 2 части.